Еще в восьмидесятых годах я прочел, кажется, в «Литературной газете», статью под названием «Тоска по искусствометрии». Автор жаловался на то, что нет надежного критерия – как определить, что в искусстве действительно хорошо и вечно, а что слабо и преходяще. Действительно, сколько восторгов часто изливается по поводу тех или иных произведений, а проходит десяток лет – и никто уже не может вспомнить, что же там было. Зато неожиданно всплывают и остаются в истории произведения, удостоенные в лучшем случае ругани, а в худшем просто не замеченные критикой. Вот если бы была такая линеечка: приложил ее к произведению – и видно, хорошее оно или плохое...

Так и хотелось ответить, как в известном анекдоте – не дождетесь! Потому что на пути от этой мечты к реальному «измерению» искусства лежат две ловушки.

 Города никогда не возникали «из ничего». Сперва маленькое поселение, деревня. Потом поселение расширялась, постепенно становясь городом. Кому где надо строить дом или сарай, тот там и строит. Вот почему центральные части старых городов имеют хаотичную застройку. Кривые улочки, идущие в разные стороны, неровная линия домов... Таллинн, Рига, старые части российских городов – типичные примеры.

Санкт-Петербург, может быть, первый в истории город, который возник сразу как город, на пустом месте. И строился он как символ величия новой России. Он задумывался на века. Сперва он был небольшим. Но Петр был дальновидным человеком. Он понимал, что застройка будет продолжаться. Как бы красиво ни построили город вначале, он будет обрастать другими частями как попало.

Что же сделать, чтобы город святого Петра навсегда оставался четким, стройным, современным?

 Когда в конце 19 столетия в США появился джаз, на него полились потоки грязи. Музыканты и музыковеды утверждали, что это «поверхностная, неграмотная «музыка», что это признак отсутствия культуры и т.п. Во второй половине сороковых годов в СССР из производства были изъяты десятки пластинок с записями Шульженко, Утесова, Бернеса, джаз-оркестров под управлением Цфасмана, Варламова и других. Появилась даже поговорка: «Сегодня ты играешь джаз, а завтра Родину продашь». Мотивы были те же — низкопробная музыка, отсутствие культуры.

В 1990 году в одном из молодежных жур­налов можно было прочесть такое заявление: «Появились более доступные и простые направления — диско, рок, и молодежь пошла за ними, не утруждая себя более глубокими поисками. Джаз требует ... определенной культуры слушателя».

Так что же такое джаз — искусство или примитив? признак культуры или бескультурья?

Борис Павлович Никитин создал принципиально новую педагогику, которая не просто
позволяет растить здоровых и творчески развитых детей, но делать это с раннего детства,
без насилия и нотаций, используя интерес самих детей.
Краткая биография выдающегося педагога-новатора Бориса Павловича Никитина
написана не как простое описание жизни, а как становление и развитие Творческой
Личности. Как в реальной жизни и деятельности проявляются качества Творческой
Личности, ее победы и ошибки, борьба за развитие и признание новых идей и методов.
Биография написана на основе личных встреч с Борисом Павловичем, переписки с ним.

В детстве, - шел конец пятидесятых, - мне подарили книгу о правилах поведения. Эта была не первая книга на модную тогда тему. Но впервые я прочитал не просто назидательные рекомендации, а историю тех или иных норм. Так я узнал, что обычай снимать перчатку перед рукопожатием происходит от рыцарей. Они тем самым показывали, что в руке нет оружия. А, скажем, идти слева от дамы мужчина должен был потому, что на левом боку у него висела шпага. Идя справа, он неизбежно бил бы свою даму шпагой по ногам. Правда, дальше в книге было написано, что современным военнослужащим рекомендуется идти именно справа, чтобы не ударить даму локтем, отдавая честь идущему навстречу офицеру.

Вот это-то меня и удивило. Мне ведь твердили, что нормы поведения – это вечные ценности. Они не должны меняться. А тут выходило, что при изменении внешних условий меняются и нормы.

Постепенно стала вырисовываться совсем иная картина.

Мы привыкли к тому, что Достойная Цель приносит пользу всем или многим людям. А бороться за ее осуществление приходится против сравнительно небольшой группы людей, осуществляющих «политику» в этой области. Жизнь и деятельность Василия Яковлевича Ерошенко расширяют наше понимание Достойной Цели и творческих задач.
В его случае дело обстоит как раз наоборот: Ерошенко боролся за поднятие качества жизни сравнительно небольшой группы людей. И боролся против всех.

Представьте себе, что вы встретились со слепым человеком, закончившим какой-нибудь «сложный» институт. Какое чувство у вас возникает? Конечно, восхищение. Вспомните повесть В. Г. Короленко «Слепой музыкант». Герой – не музыкальный гений, он просто очень хороший музыкант. Но мы восхищены и поражены. А ведь обычным выпускником вуза или музыкантом мы не восхищаемся. Волей-неволей мы предъявляем слепым пониженные требования, делаем им скидку на слепоту. То есть неявно, но отказываем им в полноценности. Даже если мы и осознаем, что этого делать не следует. К сожалению, и слепые сами очень часто соглашаются со своей неполноценностью.